|
|
|
| Лаборатория практических и теоретических исследований |
|
|
|
|||
|
|||||
Николай Томан — История одной сенсации.
История одной сенсации.1. Видение из космоса.
Лоб профессора Реймонда Писфула покрылся лёгкой испариной, что случалось с ним лишь в минуты крайнего волнения. Вот уже добрых четверть часа настраивал он свой телевизионный приёмник на ту волну, на которой принял вчера необыкновенную передачу. Однако всё было напрасно. Экран то светился тусклым зеленоватым светом, то покрывался рваными светлыми линиями, торопливо бежавшими по его диагонали. Может быть, сместилась антенна? Едва ли. Ещё вчера он проверил её крепления и уточнил положение по звёздному атласу. Антенна телевизора была направлена на "альфу" Центавра - ближайшую к нашей планете звезду. Проверял профессор положение антенны и сегодня вечером. Направление её было тем же. В чём же тогда дело? Телевизионная аппаратура тоже совершенно исправна. Чтобы убедиться в этом ещё раз, Писфул переключил направленную антенну на обычную и попробовал принять передачи столичных телевизионных станций. Мягко защёлкали под пальцами профессора переключатели диапазонов. Конверторы автоматически перестроили генераторы строчной развёртки на частоту строк телевизионного изображения соседних государств. Телевизор работал безупречно. На его экране возникали кадры бешеной ковбойской скачки, колёса и фары рекламируемых автомобилей, сцены из телевизионных пьес и театральных постановок. Но, как только Писфул переключился на остронаправленную антенну и вчерашнюю частотную полосу, снова всё исчезло. На экране наблюдалось лишь слабое мерцание люминафоров, сопровождаемое хаотическим потрескиванием электрических разрядов в динамиках телевизора. Неужели сегодня не удастся принять то, что так таинственно возникло на экране телевизора вчера ночью? Он предположил даже, что изображение это принесли электромагнитные волны, идущие откуда-то из глубины Вселенной, может быть даже с одной из планет звёздной системы "альфы" Центавра. В этом не было ничего невозможного. Человечество вступило в эпоху радиоастрономии и уже принимает своими радиотелескопами электромагнитные волны, идущие к нам из глубин Галактики. Профессор Писфул хорошо знал, что в 1946 году был обнаружен первый мощный источник радиоизлучений в созвездии Кассиопеи. В настоящее время радиоастрономы уже распологают картой, на которую в пределах одной только нашей Галактики нанесено около двух тысяч "радиозвёзд". А с помощью современных остронаправленных приёмных антенн удалось обнаружить радиоизлучения и за пределами нашей Галактики - в туманности Андромеды, удалённой от Земли более чем на миллион световых лет. Человечество и само уже посылает радиосигналы в космос. В 1946 году в сторону Луны был направлен первый радиоимпульс, который, отразившись от её поверхности, вернулся на Землю. А в январе 1959 года впервые в истории человечества в течение шестидесяти двух часов осуществлялась надёжная радиосвязь с советской космической ракетой на расстоянии полумиллиона километров от Земли. Для распространения электромагнитных волн в космосе нет, следовательно, никаких препятствий. Нет, значит, ничего невероятного в том, что с какой-то из планет ближайших к Земле звёздных систем могла прийти к нам телевизионная передача. Наивно думать, что населена разумными существами, достигшими высокой технической культуры, только наша планета. Естественнее допустить, что мы не составляем исключения. Профессор Писфул хорошо знал всё это, и у него не было сомнений в возможности приёма космической телепередачи. Его смущало только то обстоятельство, что так упорно не удавалось принять её снова. Он включал свой телевизор и в дневное время, но бушевавшая весь день гроза мешала настроить приёмник с достаточной точностью. В чём же теперь помеха? Почему на экране мелькает лишь нервный пунктир светлых прерывистых линий? Не часто приходилось профессору Писфулу нервничать так, как в этот вечер. Ему всё яснее становилось, что сегодня, видимо, уже не удастся принять ни какой космической передачи... На мгновение мелькнула мысль: "А может быть, всё, что он видел вчера на экране своего телевизора, - просто какой-то неизвестный пока вид телевизионного миража или результат нервного переутомления?.." Но тогда пусть бы и генерал Хазарт оказался каким-нибудь фантастическим видением... Хазарт, однако, присутствовал в кабинете Писфула совершенно реально и вот уже около часа с иронической улыбкой наблюдал за суетливыми движениями профессора. Нужно же было столь поспешно рассказать ему о вчерашней космической телепередаче! Можно было бы, конечно, привести многие причины, по которым не удаётся принять её сегодня. Виной всему, видимо, капризы ионизированных слоёв атмосферы, но разве объяснения эти удовлетворили бы генерала Хазарда, человека нетерпеливого, верящего только конкретным фактам? Он теперь не только иронически улыбался, но и позёвывать начал довольно демонстративно. Когда-то Писфул и Хазарт учились вместе в средней школе и даже дружили некоторое время, но от прежней их близости не осталось теперь и следа, если не считать ничего не значащих улыбок да вялых рукопожатий при встречах. Были они людьми не только разных профессий, но и не сходных характеров. Столь же различна была и их внешность. Генерал Хазарт - весь воплощение воинственности: огромный рост, могучий голос, грудь, выпяченная столь величественно, что черты лица уже не имели никакого значения. Профессор же Писфул - полная противоположность своему бывшему однокашнику: прост, скромен, неприметен. Если он и выделялся чем-нибудь из общей массы коренных жителей Грэнд-Сити, то главным образом своей необычайной худобой. Не отличалось ничем особенным и выражение его худощавого, слегка продолговатого лица интеллигентного человека, не избалованного успехом. Генерал Хазарт после войны стал важной персоной в военном министерстве, а Писфул оставался всё тем же скромным учёным, специалистом по электронике и телевидению, каким был и в довоенные годы. Хазард, не раз предлагавший Писфулу хорошо оплачиваемую работу в военном ведомстве, махнул в конце концов на него рукой, как на человека, по его мнению, не только чудаковатого, но и недалёкого. Писфул же считал Хазарда типичным карьеристом и солдафоном, однако знакомства с ним не только не порывал, но в последнее время даже стал побаиваться, как бы Хазард не перестал его узнавать. Оттого-то он и нервничал теперь так, беспрестанно вращая ручку настройки телевизора и чувствуя, как постепенно начинают неметь от усталости кончики пальцев. А генерал Хазард, между тем, уже не только позёвывал, но начал и покашливать. Экая всётаки досада, что не удаётся поймать вчерашнюю передачу! Не избежать теперь насмешек генерала. — Так-так, - усмехаясь, проговорил Хазард, шумно поднимаясь с дивана. - Твои гости из космоса, кажется, чертовски застенчивые парни и предпочитают являться тебе одному. Признайся-ка лучше, старина, не хватил ли ты лишнего вчера вечером? — Ну, знаешь ли!.. - обиженно воскликнул Писфул и с раздражнием выключил телевизор. — Какой ты обидчивый, однако! - рассмеялся генерал. - Шуток не понимаешь. Ну что ж, давай тогда поговорим серьёзно. Ты, значит, совершенно уверен, что принял вчера передачу из космоса, из иного мира, так сказать? — Вне всяких сомнений, - холодно отозвался профессор Писфул, задетый за живое грубой шуткой Хазарда. — А чем же ты докажешь это? — Да хотя бы числом строк в кадре. Их было 1200! Это не только более чем вдвое превосходит чёткость нашего отечественного телевидения, но и вообще является предельной чёткостью, какую только способен воспринять человеческий глаз. — А какова четкость в других странах? - спросил Хазард, всё еще не проявляя серьёзного интереса к словам Писфула. — Тоже не далеко от нас ушли, - без особого энтузиазма продолжал профессор. - Наибольшее количество строк имеет пока только Франция - 819. Есть, правда, сведения, будто русские успешно осуществили лабораторные опыты по передаче изображения с разбивкой его на 1050 строк. Но ведь это всего лишь опыты. Да и потом Советский Союз слишком далеко от нас, а ультракороткие волны, на которых осуществляются современные телевизионные передачи, могут достаточно устойчиво распространяться только по прямой линии до горизонта. Практически, следовательно, в радиусе 80-100 километров. Лишь при особо благоприятных условиях достигают они дальности в несколько сот километров. Профессор зажег полный свет в кабинете и усталой походкой прошёлся по ковровой дорожке, проложенной от письменного стола через всю комнату. Генерал снова уселся на диван и, закурив сигарету, с рассеянным видом стал рассматривать картины, развешанные по стенам. Все они были либо подлинниками, либо хорошо исполненными копиями работ старых мастеров реалистической школы. "Чертовски старомоден наш профессор", - не без самодовольства подумал генерал Хазард, признававший в живописи только "шедевры" абстракционистов. — Ты, я вижу, всё еще не веришь мне? - остановившись перед Хазардом, спросил Писфул. В прищуренных глазах Хазарда светилась явная насмешка. — Откровенно говоря, старина, не особенно верю, - признался он. - Что-то очень уж все это похоже на фантастику. Мы чертовски увлекались ею в детстве, но благоразумно остерегаемся теперь, став взрослыми людьми. Да и, сказать по правде, доказательства твои не очень-то убедительны. Ты только не обижайся, пожалуйста... — Хорошо, - всё еще не сдавался Писфул, - я подтвержу свои выводы еще некоторыми фактами, хотя такого скептика, как ты, ничем, пожалуй, не проймешь. — Да, - самодовольно усмехнулся Хазард, - я действительно привык верить только бесспорным фактам. Даже в атомную бомбу поверил только после того, как увидел собственными глазами её великолепную "работу". — Может быть, ни к чему тогда и дополнильные доказательства? - снова насупился Писфул. — Напротив, старина, выкладывай всё, и как можно обстоятельней. — Ну что ж, изволь. Писфул, усевшись рядом с Хазардом, прикурил предложенную им сигарету и продолжал теперь уже спокойным, бесстрастным голосом, каким беседовал обычно со своими студентами на лекциях: — Ты знаешь, наверно, что при приёме обычных наземных телевизионных станций нельзя избавиться от искажений даже с помощью самых усовершенствованных антенн. Их можно лишь уменьшить в какой-то степени. Особенно заметно это в городах, где высокие здания и крыши домов отражают сигналы телевизионных станций в разные стороны. Ну-с, а я вот принял вчера телепередачу без малейших искажений. А это возможно только в том случае, если она ведётся сверху. |
| Copyright ©2008-2011 "ЛП & ТИ" Все права защищены Дизайн - Головко Виктор (Viktor2312) г.Пятигорск |
Три повести, составляющие эту книгу, связаны общим содержанием и как бы продолжают одна другую. Пользуясь средствами
политического памфлета, приключенческой и научно-фантастической литературы, автор, занимательно строя сюжет, показывает, как империалисты некоей
западной страны пытаются в своих корыстных целях использовать новейшие достижения науки и как они терпят крах в этом. В книге разоблачены разжигатели
военного психоза, проповедники "холодной" и "горячей" войны.
